ПРАВЫЙ КОНСЕРВАТИЗМ В РОССИИ

Сейчас стали слышны выкрики, что, мол, право-консервативное "Единство" это то же самое, что и КПСС. Любопытно, что подобное пишут молодые журналисты ("Ленин и "Медведь" в "Саратовском Арбате" № 14 от 05.04.2000 г.), только понаслышке от старших, представляющие что такое КПСС. Что ж, попробуем посмотреть пристально на основные идеи и лозунги "Единства" и сравнить их с идеями основателя КПСС Владимира Ленина.

Важнейшая идея большевиков - диктатура пролетариата как результат классовой борьбы, а у "Единства" нет ни пролетариата, ни диктатуры ("Диктатура закона" - полемическая метафора). Место основных субъектов политической жизни занимают не классы, а нации, цивилизации, и основная борьба идет именно между ними. Поэтому не пролетариат, а российская или русская нация - вот на кого уповают идеологи "Единства", чье пробуждение оно провидит и готовит.

Соответственно стержень политической борьбы современности, основное противоречие ХХI века - не борьба между трудом и капиталом, а борьба между мондиалистским проектом, пытающимся унифицировать жизненный уклад и ценности всех народов, подвести их под единый знаменатель, с одной стороны, и стремлением различных цивилизаций и народов сохранить свою самобытность и автономность - с другой.

Отличается и отношение "Единства" и коммунистов к собственникам. Ленин и его соратники рассматривали всю буржуазию как смертельных врагов. "Единство" видит действительных врагов только в "компрадорской ворократии", то есть в бизнесе, ориентированном на сбывании сырьевых ресурсов на внешние рынки, рассматривая национальный капитал как свою первооснову.

Соответственно большевики уповали на диктатуру с тем, чтобы сломить сопротивление правящих классов, а "Единство" делает ставку на общественное согласие различных социальных групп вокруг национальной идеи.

Различаются кардинально и методы политической борьбы: у большевиков это прежде всего непарламентские методы, а у "Единства" - парламентская борьба и участие в выборах.

Разное отношение у них к праву и государству. Для большевиков государство - орудие угнетения одним классом по отношению к другим, а право - юридическое оформление этого господства. Для идеологов "Единства" государство - тело, в котором находит свое воплощение народный дух. Без государства нет народа, оно - воплощение народа, нации. Правовое государство - необходимость, поскольку право - это единственная альтернатива войне всех против всех. То есть большевики акцентировали репрессивную функцию государства, а "Единство" - его интегрирующую роль.

Ленинцы были интернационалистами, западниками, а "Единство" объединяет под своими знаменами патриотов, по большей части с ярко выраженными антизападническими взглядами. У КПСС знаменитый марксовский лозунг "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" У правых консерваторов - "Единство ради порядка и развития".

Совершенно различаются и общефилософские, мировоззренческие основания у большевиков и идеологов "Единства". Первые акцентировали внимание на единстве мировой истории и полагали, что общественные законы универсальны, действуют во всех общественных организмах. Идеологи "Единства" подчеркивают отличительные черты различных цивилизаций. Таким образом, они отвергают не только идею универсализма мировой истории, но и гегелевскую, и выросшую на ней марксовскую интеллектуальную традицию в целом.

Западные, в начале своих координат, идеи до неузнаваемости деформируются на русской почве: социализм в России от средства поддержания "четвертого сословия" стал способом его закабаления; либерализм последнего десятилетия был орудием не только чудовищного казнокрадства, но также и этнократического деспотизма олигархов. Лишь консерватизм, имеющий в России, как и во всех странах, национальное происхождение, неизменно в чистом виде бывает востребован как государственная идеология в тяжелые для страны времена.

Быть, а не казаться

На первый поверхностный взгляд, к консерватизму - близки, те, кто мечтает о восстановлении монархии. Действительно среди консерваторов - достаточно людей, ностальгически вспоминающих монархию, поскольку это были " старые добрые времена", но консерватизм - не эквивалент монархизму. Тем более, что для правых консерваторов исторический образец вообще не монархия, а древнеримская республика; абсолютная монархия подвергается ими критике за деспотизм и бюрократический централизм. "Старые добрые времена" это скорее призрак, они нам издалека только кажутся таковыми, добрые времена должны быть сейчас. В современной России рядом с искренним романтиками-монархистами мечтающих о восстановления династии Романовых залипаются и настоящие противники российской государственности, реализующие таким экзотическим способом попытки решения "Восточного вопроса". Правый консерватизм не находится в противоречии к демократической форме управления, но в большинстве демократий он видит только возможность установления власти наиболее компетентных и достойных, выбранных независимо от их происхождения или достатка. Исторически консерваторы всегда были, скорее за аристократию (вспомним хотя бы "конституции" Голициных и Долгоруковых предшествовавших десятилетнему правлению Анны Леонидовны), вместо демократии - ещё из Еванглия нам известно, что власть толпы не меньше деспотична, чем власть тирана. Главным для них всегда был вопрос о нравственности и справедливости, а "революция...научила нас верить в несправедливость добра" (Д. Шевчук). Но было бы не точным, причислить всех консерваторов в записных противников народовластия, известно немало примеров когда они порицали тиранию, которая суть лишь выродок ослабшей демократии. Консерваторы вслед за Сократом и Цицероном, ратуют прежде всего за то, что бы те кто правит были бы компетентны. Вовсе не обязательно, что бы правители были бы знатны и богаты, просто есть опасность, что нищие и необразованные скорее могут быть обмануты лукавыми прохиндеями.

Зажиточные, именно поэтому независимые люди хотят сохранения порядка потому, что боятся потерять достаток , казалось бы "пролетариату нечего терять, кроме своих цепей" только позже задним числом он тоже понимает, что его обольстили и вместо усовершенствования государства у него украли последнее - его Родину. Лучшее правление - это власть большинства способных. Правый консерватизм это не ностальгическое оплакивание феодальной аристократии, это поддержка "личных способностей" тех кто благодаря своей компетентности и трудолюбию достиг вершин власти.

Воссоздать и сохранить

Многие сегодня рядятся в одежды наших предков, ничего по сути, не зная относительно истории, - достаточно понаблюдать тех, кто распределяет дворянские титулы, носит форму юнкеров или бесстыдно нацепляет георгиевские крест, который присуждался за храбрость в бою с врагами Отечества. Собрание Федерации названо " Государственной Думой ", и Совет Федерации часто называют сенатом, как будто они хоть чем - подобны российским дореволюционным институтам. Однако эти игры лучше всего показывают, что мы имеем дело с ушедшей историей, которую мы помним, но которая непосредственно нас уже не касается. Большевики очень постарались калёным железом выжечь всё из памяти народа, напомню слова Л. Троцкого: "Революция означает окончательный разрыв с азиатчиной, с семнадцатым веком, со Святой Русью, с иконами и тараканами". Справедливости ради, надо заметить, что первый и последний пункты - азиатчину и тараканов ленинцы в России только преумножили.

В прошлое нет никакого возвращения, именно поэтому правый консерватизм - не эквивалент романтичной мечтательности, идеализации то ли империи XIX столетия, то ли московского царства. Либерализм, социализм и консерватизм - эти идеологии вот уже два столетия существуют в пределах рамок национальных государств. Они принимали различные формы, различные вместе с исторической обстановкой. Мы живем в периоде плебисцитарной демократии, одно из, необходимых условия которого - системы политических партий с программами, лидерами, и т.д. Это заставляет нас использовать западный опыт в построении массовой право-консервативной партии, подобной тори в Великобритании, голлистам во Франции, ХДС в Германии. Тем не менее, консерватизм невозможно прямо позаимствовать на Западе, или вернуться к старому дореволюционному русскому консерватизму вековой давности. Современному правому консерватору в России необходимо на собственный лад воссоздавать потерянное, проектировать из опыта как наших предков, так и иностранных консерваторов, в то же время помня о невозможности использовать этот опыт непосредственно в решении сегодняшних российских проблем. Казалось бы к такому проектированию должны прибегать не консерваторы, а их оппоненты; но кто так думает находится под влиянием термина, по их мнению - консерватор по определению, тот кто желает сохранить, вместо того чтобы создать. Но это только кажется. Кем был князь Владимир, крестивший Русь ради её спасения и сохранения? Создателем новой государственной идеологии.

В России правым консерваторам приходится начинать политическую активность в невыигрышном положении. Либералам и социалистам иностранные "инвесторы" могут оказать материальную и идеологическую поддержку; и те и другие - проводники, международных и космополитических учений, используемых правящими партиями ряда ведущих стран мира. Консерваторы всюду придерживаются национальных интересов отечеств и не занимаются экспортом своих идеологий. Но у русских правых консерваторов есть и одно несомненное преимущество.

Правый консерватизм всегда ставит на первое место " правопорядок ", который является необходимым прежде всего не сильными и агрессивными, а слабым и лояльным. Во всех западных странах за консерваторов голосуют лица с специальным и естественнонаучным образованием - инженеры, специалисты, врачи, агрономы. Квалифицированный специалист, и даже рабочий, имея собственный дом, небольшое накопление и живя трудовыми доходами, предпочитает голосовать за правые политические партии. А с ними за умеренные налоги, необходимую стабильность, порядок, отсутствие преступности, непродажность власти. Особенно это интересно представителям малого и среднего бизнеса, любому кто не хочет платить непомерные налоги, содержать раздутый чиновничий аппарат или просто воровские шайки, присосавшиеся к бюджету. Основа любого демократического способа управления государством, не сказочно богатые, но добропорядочные и работящие граждане. Гангстеры никогда таковыми не станут. Право-консервативная идеология не поддерживает исключительно владельцев максимальных состояний или крупных бизнесменов, она обращена и к значительной массе лиц наёмного труда. Они должны видеть не только сиюминутную прибыль, но и перспективу для себя или своих детей. Национальная гордость, убежденность, что нами правят не гангстеры и подлецы, а именно лучшие, самые способные и заслуживающие доверия, является основой и для политической стабильности, и для экономического роста. Люди истосковались по порядку, по работе с чётко установленными правилами хоть какой-нибудь вменяемой власти. Значительная часть голосов коммунисты получает только из-за такого рода ностальгии.

Защита государства

Правым консерваторам - свойственен оптимистический взгляд на человеческую природу. Человек как таковой скорее добр чем зол. Консерваторы никогда не берутся переделывать человека, скорее они стараются взрастить то доброе, что посеяно в душе каждого из нас свыше. Можно сказать, что правые консерваторы склонны к реалистичному решению относительно природы человека, в ней мы находим источник, и добра, и зла. И в то же время, человек постоянно находится под угрозой опасности возвращения в животному состоянию, когда порядок ослабевает. Пагубные силы хаоса тщатся разрушить совершенное мирозданье. При хаосе человек дичает.

Высшую ценность для русских правых консерваторов была сформулирована П. А. Столыпиным: "Противникам государственности хотелось бы избрать путь радикализма, путь освобождения от исторического прошлого, освобождения от культурных традиций. Им нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия". Обычно приводят только последнюю фразу, забывая о том, что величие России П. А. Столыпин связывал с памятью о прошлом и с культурными традициями, а не только с военной или экономической мощью.

Правый консерватор - не враг исторического движения вперед и вверх. Любая традиция включает такие возможности разработки, " зоны роста ". Но новый творческий потенциал не должен кроваво прерывать связь с прошлым в форме разрушения святынь ради строительства новых храмов. Человеческая природа постоянна, именно поэтому борьба идет не за " счастливое будущее ", а наведение порядка в собственной душе и в обществе, дабы высшие устремления превалировали над низшими. Поэтому правые консерваторы не преследуют цели восстановить любые институты, недавнего или древнего прошлого, они могут легко согласится, что они отжили и должны исчезнуть. Радикальные либералы, с право-консервативной точки зрения, суть варвары, даже если многие из их сделаются "охранителями" в на другой день после захвата власти. Прерывая культурную традицию, они не движут общество вперед, но отклоняют его, чтобы создать условия для примитива орды. Хаотическая темнота просветляется и изменяется постепенно усилиями поколений, ткущий многокрасочную ткань культуры; варвару ее привлекательность непонятна, и он крушит и переворачивает ценности, и называет это "эмансипацией".

Сохранять нравственность

Правый консерватизм опирается на здравый смысл народа, не утратившего своего достоинства. Патриотизм основывается на любви, вместо ненависти, и, следовательно, он не имеет что - либо общего с шовинизмом, с идеологией национальный исключительности. Любовь к отечеству начинается с любви к "малой родине", но она не будет совершенна без состояния преданности своему государству. Правые консерваторы - государственники, хотя не любой способ управления может ими признаваться. Мы принадлежим традиции, идущей от античности и от христианского представления относительно человека, - традиции, для который государство, не признающее гражданских прав и свобод, вообще не может таковым называться. Государство существует для общего блага всех соотечественников, это - не механическая сумма интересов, но целое, ради которого в иных ситуациях, гражданин должен предоставить не только собственность, но также и свою жизнь. Без отечества с его историей, языком, нравами человек был бы никем, пустым местом, именно поэтому угроза отечеству является и угрозой его гражданину, всему его существованию. Взрослый человек не может мечтать о другом периоде и странах, как сказал украинский политик Л. Кучма: "Мы маемо то, ще мы маемо", необходимо принять судьбу, это - необходимость достойно прожить свою жизнь. И она определена местом и временем рождения, которое мы не выбирали. Без государства мы не имели бы прав и свободы, поскольку их не предоставляют в орде или в бандитской бригаде. Правые консерваторы за невмешательство государства в личную жизнь, но они признают и факт, что частное не существует без общенародного. Высшая форма народной жизни государство - именно по этой причине лишённые государственности народы быстро исчезают или принимают извращённые формы существования.

Мы принадлежим не только локальной или национальной традиции, но также и цивилизации. Семья, фамилия, деревня, этнос, общность языка дается нам непосредственно. Другое возвышается над ними и уже соединены абстрактными идеями. Народы были сформированы влиянием идеологии, той или иной национальной идеей. Цивилизация это единица максимальной общности, так как выше ее имеется только общность человеческого вида. История человечества знает немного цивилизаций, именно поэтому принадлежность к одной из них свойство для нас не меньше, чем национальная принадлежность. От этого зависит, кем мы себя считаем, что является для нас высшими ценностями. Наши люди входят в общность с другими, разделяя наиболее общие идеалы ценности. Мы можем быть во вражде с теми другими и даже воевать с ними, но мы знаем, что они к нам - намного ближе, чем принадлежащие к другой цивилизации. При всём уважении к другим цивилизациям китайской, арабской - мы находимся на большем расстоянии от них, чем от народов, принявших христианство. У нас нет "весов", на котором мы могли бы взвешивать и сравнивать осмысленность и красоту собственных ценностей с верованиями и идеалами других цивилизаций. В периоде глобализации все мы должны в общем решать много проблем. Но мы мыслим мир в категориях нашей собственной цивилизации, и без такой точки опоры на нельзя идентифицировать и собственную национальную принадлежность.

Для русских либералов и социалистов этот вопрос решен просто: и те, и другие - последовательные "западники", признающие некие общие законы развития истории. Для правых консерваторов ситуация - намного сложнее, поскольку они принимают во внимание своеобразие православной традиции по сравнению с католицизмом и протестантизмом, частично соглашаются с евразийцами, и уж - не склонны думать, как будто имеется некая "мировая цивилизация ", к которой просто следует примкнуть, и все проблемы решатся. Но в целом право-консервативное движение - умеренно "западническое", более правильно говорить, "европейское". Уже три столетия российская культура включают в себя западноевропейскую науку, изобретения, государственные институты и т.д.; русская литература, музыка, живопись, архитектура принадлежат европейской культуре. Самобытность не означает некоего "собственного пути", который не имеет что-либо общего с техникой, экономикой и политическим устройством других стран. Перед Россией не стоит проблема "европеизации", так как она, изначально принадлежит Европе. Мы не имеем никакой нужды, в том, что бы кто-то нас "европеизировал" или "цивилизовывал". Для того, что бы вместить большую Россию в малую Западную Европу - Россию надо расчленить. Сохранение культурный самобытности не противоречит рыночной экономике и парламентской демократии. Япония - убедительный тому пример. Россия не угрожает "конфликт с общечеловеческой цивилизацией": в то время как все цивилизованные народы следуют за прокламируемым ими религиозными идеалами и моральными ценностями, противоречие не неизбежно. Конфликт возникает из-за претензий на монопольное право решать, кого рассматривать "цивилизованными", и кого записать в "варвары", когда один народ агрессивно навязывает экономическое и военное господство над всеми другими.

Но моральная капитуляция КПСС в предыдущие годы, как теперь ясно, привела и к полной деградации России. Сегодня нужно, наконец, признать, что смертельную угрозу России как самостоятельной геополитической и культурно-исторической величине представляло вовсе не российское великодержавие, знамя которого подхватили правые консерваторы, а радикальные либералы. Космополиты целенаправленно разваливали и сегодня обрушили на долгое время возможность конструктивного взаимодействия всех российских конфессиональных и культурных составляющих: славянской, кавказской и тюркской, России европейской и России мусульманской. Только такая Россия может сохранить роль явления мировой истории и культуры. Настало время в полной мере осознать значимость правого консерватизма как форпоста для всей российской цивилизации в целом перед лицом не только геополитических и демографических, но и духовных вызовов грядущего столетия.

Майоров Сергей Иосифович,
Председатель Совета,
Саратовского городского отделения
ОПОД "Единство"